Золотой обрез

О ханжестве

              „Вы любите ли сыр? “ — спросили раз ханжу,    
                                                „Люблю, — он отвечал, — я вкус в нем нахожу“.
                                                                                                   Козьма Прутков   

            Обнаружил некролог Григорию Дашевскому, написанный Сергеем Гандлевским. Взвешенный тон, образцовый слог, точный язык, незаурядные эпизоды. И вдруг спотыкаюсь:

            «Григорий Дашевский обладал абсолютным нравственным слухом… и героической волей... Вот показательный эпизод. Какое-то время он жил в Германии. Новые немецкие знакомые его любили и ценили (его невозможно было не любить и не ценить), перевели книжку его стихотворений на немецкий. Накануне презентации книжки Гриша не обнаружил в списке приглашенных одного активного сотрудника, чуть ли не переводчика. На недоумение Дашевского ему ответили, что это не просто недосмотр, поскольку отсутствующий - в прошлом агент «Штази». Уже не помню, настоял ли Гриша на включении изгоя в число приглашенных, или сам не пошел на собственную презентацию, но только он этого так не оставил. «Может быть, ханжества я не люблю больше всего», - сказал он как-то.»

            Что-что, ханжество? Последняя фраза цитаты звучит, как проговорка. Т.е. Гандлевский перенес фразу Дашевского на этот эпизод да еще и незаметно подменил в примере нечестивость ханжеством.
            Знавал и я гэбиных сексотов. Лет так с 16, с уроков обществоведения в школе, где я однажды задал наивные вопросы на уровне простой аналогии и логики, кто-то притаптывал за мной, совершенно невинным болтуном. Понял я это не сразу, но ретроактивно восстановил начало, имена и устойчивые признаки. Недавняя встреча с первым топтуном-одноклассником подтвердила старые подозрения. Теперь этот чиновник среднего звена в Газпроме, приехал в Израиль нащупать пути вывоза бабла. В разговоре пазл сошелся. 
            Кого-то, безобидного, принужденного к доносительству запугиванием, теперь я мог бы и простить. Но превращать свою избирательную снисходительность в нравственную норму невозможно для меня. Хотя бы в память о своей унизительной постоянной оглядке. И от предложений карьеры я отказался, потому что допускалась она под «их» приглядом, предполагала соучастие, делала одним из них.
            Потому-то  «активного сотрудника, чуть ли не переводчика» — узнаю я и через 40 лет в элегантном намеке некролога. Типаж виден насквозь, мастерство не пропьешь, хотя теперь видимо этот «барабанщик мало стучит».
            Что же до ханжества, то Гандлевский этим некрологом явил его полновесный образец. Он не хуже меня знает догляд и прищур внутренних органов. А вот Дашевский студентом в свои двадцать лет только пригубил этой атмосферы в анекдотах и стёбе. В 1985 году она начала быстро растворяться. И куда подевалась разница поколений из некролога?
            В паре ханжество – цинизм оба хуже, но ханжество дальше от жестокости и смерти.

            Да, я пристрастен. Ни нравственность, ни воля Дашевского неоспоримы. А его стихи я просто обожаю. Все! Никого из современников не читаю про себя наизусть и при всяком случае так много, как его.

24 августа 2021, 09:00

* * *

Ну, во-первых, конечно, пример остальных:
все живут - и тебе не к лицу отставать.
Что же делать-то, если не жить? - во-вторых,
то есть просто не знаешь, чем время занять.

С каждым годом преснее, опаснее яд.
Привыкаешь, втянулся, живешь и живешь.
Спохватился, а время ушло: хоть и рад
научиться другому, да сил не найдешь.

* * *

Коля! Зара моя, моя Зарема,
та Зарема, которую такой-то
ставил выше себя, родных и близких,
по подъездам и автомобилям
дрочит жителям и гостям столицы.
 

БЛИЗНЕЦЫ
                                   Н.

Близнецы, еще внутри у фрау,
в темноте смеются и боятся:
"Мы уже не рыбка и не птичка,
времени немного. Что потом?
Вдруг Китай за стенками брюшины?
Вдруг мы девочки? А им нельзя в Китай".

* * *

                                   М.К.

Слабая какая перепонка делит
разведенный спирт и теплый вечер,
то гримасничает, то чепуху мелет.
Чем же ей потом оправдаться? Нечем.

Всё потом, потом – кто поставил в судьи
бедному сейчас невинное после?
Стыд заискивает перед тем, что будет,
будто чище спирт будет завтра розлит. 

© Григорий Дашевский - Стихи